Песни летних лугов

Когда однажды давно в квартире у родителей завелись мыши (перебежали от соседки через фигурное вентиляционное отверстие, мы жили в старом доме), это оказалось настоящим бедствием. Мышей было всего парочка, но повсюду установили мышеловки, все отверстия тщательно законопатили, и больше история не повторялась.

Наткнувшись на вот это, я понимаю, что наша тогдашняя напасть была сущим пустяком:

"Если при низкой численности мыши мало заметны в домах, боятся света, шума, избегают человека и вред от них сравнительно небольшой, то во время "напасти", когда в домах скапливаются сотни зверьков, их активность резко возрастает. Они даже днем бегают по ярко освещенным местам на виду у людей, забираются на постель и столы, дерутся друг с другом. Дважды нам приходилось вынимать мышей из-под подкладки пальто на человеке. Активность зверьков становится еще больше ночью. Они шныряют по комнатам, бегают по спящим людям, изгрызают бумагу. Студенты, собиравшие хлопок в селах Благодарненского района, не могли спать по ночам из-за того, что мыши бегали по лицам. Присутствие кошки отнюдь не умеряло их подвожности. В помещении школы мыши изгрызли обклейку окон, а географические карты, подклеенные мучным клейстером, превратили в бумажную труху. В районной больнице одна больная руками ловила мышей, когда они высовывали головы из норки, добывая таким способом в течение дня до 30 зверьков. Видно, голод постоянно гнал их из-под пола и они, не страшась людей, пытались днем отыскивать себе пропитание. В период сплошного заселения мыши жадно набрасывались почти на любую приманку. В одну ловушку попадалось несколько раз по 2-4, а один раз 8 мышей сразу. "

(Р.Б. Косминский. Наблюдения за биологией домовой мыши (Mus musculus) в постройках степного села на Ставрополье. Труды научно исследовательского противочумного института Кавказа и Закавказья, Вып. 4 1960 г. с. 218-228.)ь

Недавняя поездка домой подарила еще одну удивительную встречу с природой - впервые в жизни я увидела птичку ремез и как она строит гнездо. Вернее, гнездо строила пара ремезов, очень трогательно напевая "Ци-и-и... Ци-и-и..." и нося в клювике пух с днепровских ив. Собственно, гнездо ремеза - "рукавичка" из пуха. На этих снимках (за качество прошу прощения) оно еще не достроено, потому что вход в законченном гнезде - как большой палец рукавички, трубочкой.

Очень интересная птичка. Гнездо я прежде видела и даже держала в руках - одно хранилось в нашей школьной препараторской, учительница биологии показывала его на уроках. А еще в Интернете я наткнулась на упоминание об использовании гнезда ремеза для окуривания от лихорадки:

Так, курские крестьяне от лихорадки окуривались оленьим рогом, ремезным гнездом, подсушенными щучьими жабрами, мелкою рыбою, раком возможно больших размеров (который должен быть украден) <Машкин, 1862>. В Селенгинске перед больным ставили сковороду с горячими угольями и положенным на них куском ремезова гнезда; больной вдыхал дым от горения (или им окуривали все тело лихорадящего перед пароксизмом). «Гнездо ремеза состоит из разных пухов растительного и животного царства, но неизвестно, чем оно скреплено; от свежего гнезда исходит бальзамический запах».  (http://www.teffy.ru/additional/mif/lihoradka.phtml)

А вот еще трогательный отрывок о Ремезе, похоже, отображающий народное восприятие этой птички, из сказочной повести А. Ремизова "Посолонь":
"- А ты мне про птицу-то рассказать обещался?
- Про какую про птицу?
- Да про ту… ты же мне говорил… первая птица такая…
- А! про Ремеза-первую пташку!- Ну и что ж она, Алалей, маленькая?
- Так себе: не великая, маленькая, сама коричневатая, горлышко – белое. Нос у ней – другого такого не найти у птиц, и лапки особенные. Суетливая, всё ремезит. А гнездо она вьёт – лучше всех гнёзд – гнездо у неё кошелём... за то и слывёт первой у бога. Вот и всё.- Нет, ты хотел рассказать много!..
- Ну, любит Ремез, где реки, где озёра, иву любит, за море летает. Кто хранит гнездо Ремеза в доме, в тот дом гром не бьёт. А погибает Ремез в бурю – береговая пташка. И большая певунья: голос не великий, маленький, только что для детей…
- Вроде кукушки?
И глаза засыпают у Лейлы."

... сверх необходимого: 

"Обилие  фруктов  и  в особенности  ягод  было  такое,  что  с  конца  июня  до  половины августа господский дом положительно превращался в  фабрику,  в  которой  с  утра  до вечера производилась ягодная эксплуатация.  Даже  в  парадных  комнатах  все столы были нагружены ворохами ягод, вокруг которых  сидели  группами  сенные девушки, чистили, отбирали ягоду по сортам, и  едва  успевали  справиться  с одной грудой, как на смену ей появлялась другая.  Нынче одна эта операция стоила бы больших денег. В это же время в тени громадной  старой  липы,  под личным  надзором  матушки,  на  разложенных,   в   виде   четырехугольников, кирпичах, варилось варенье, для которого выбиралась  самая  лучшая  ягода  и самый крупный фрукт. Остальное утилизировалось для наливок,  настоек,  водиц и проч. Замечательно, что в  свежем  виде  ягоды  и  фрукты  даже  господами употреблялись умеренно, как будто опасались, что вот-вот  недостанет  впрок. А "хамкам" и совсем ничего не давали (я помню, как матушка  беспокоилась  во время сбора ягод, что вот-вот подлянки ее  объедят);  разве  уж  когда,  что называется, ягод обору нет, но  и  тут  непременно  дождутся,  что  она,  от долговременного стояния на погребе, начнет плесневеть. Эта  масса  лакомствапривлекала в комнаты такие  несметные  полчища  мух,  что  они  положительно отравляли существование.

     Для чего требовалась такая масса заготовок - этого  я  никогда  не  мог понять. Можно назвать это явление  особым  термином:  "алчностью  будущего". Благодаря ей, хоть целая  гора  съедобного  материала  лежит  перед  глазами человека, а все ему кажется мало. Утроба человеческая ограниченна, а  жадное воображение приписывает ей размеры несокрушимые, и в то же время рисуются  в будущем грозные перспективы. В самом расходовании заготовленных припасов,  в течение года, наблюдалась  экономия,  почти  скупость.  Думалось,  что  хотя "час" еще и не  наступил,  но  непременно  наступит,  и  тогда  разверзнется таинственная прорва, в которую придется валить, валить и валить. От  времени до времени производилась ревизия погребов и кладовых, и  всегда  оказывалось порченного запаса почти наполовину. Но даже и это не убеждало: жаль  было  и испорченного. Его подваривали, подправляли, и  только  уже  совсем  негодное решались отдать в застольную,  где,  после  такой  подачки,  несколько  дней сряду  "валялись животами". Строгое было время, хотя нельзя  сказать,  чтобы особенно умное."

(Салтыков-Щедрин М.Е. "Пошехонская старина")

Или у Гоголя:
"Хозяйство  Пульхерии  Ивановны состояло в беспрестанном отпирании и запирании кладовой, в солении, сушении, варении бесчисленного множества фруктов и растений. Ее  дом  был  совершенно похож на химическую лабораторию…

…Всей  этой  дряни  наваривалось,  насоливалось, насушивалось такое множество, что, вероятно, она потопила  бы  наконец  весь двор,  потому  что  Пульхерия  Ивановна  всегда   сверх   расчисленного   на потребление любила приготовлять еще на запас, если бы большая половина этого не съедалась дворовыми девками, которые, забираясь в  кладовую,  так  ужасно там объедались, что целый день стонали и жаловались на животы свои…

…Но сколько ни обкрадывали приказчик и войт,  как ни ужасно жрали  все  в  дворе,  начиная  от  ключницы  до  свиней,  которые истребляли страшное множество слив и  яблок  и  часто  собственными  мордами толкали дерево, чтобы стряхнуть с  него  целый  дождь  фруктов,  сколько  ни клевали их воробьи и вороны, сколько вся дворня ни  носила  гостинцев  своим кумовьям в другие деревни и даже таскала из амбаров старые полотна и  пряжу, что все обращалось ко всемирному источнику, то  есть  к  шинку,  сколько  ни крали гости, флегматические  кучера  и  лакеи,  -  но  благословенная  земля производила всего в таком множестве, Афанасию Ивановичу и Пульхерии Ивановне так мало было нужно, что все эти страшные хищения казались вовсе незаметными в их хозяйстве."        ("Старосветские помещики")

нет слов :)

"Graye did a thing the blissfulness of which was only eclipsed by its hazardousness. He loved her at first sight. "

Thomas Hardy, "Desperate Remedies"

Как интересна книга "American Household Botany. A History of Useful Plants 1620-1900" (автор Judith Sumner)- мое прошлошоднее приобретение, до которого постепенно доходят руки! А, главное, в ней множество замечательных и забавных отрывков из дневников натуралистов, докторов и кулинарных книг даже самых ранних времен поселения в Америке. Вот например, что писал один британский исследователь о растениях Нового Света около 1633г.:

The plants in New England for the variety, number, beauty, style and vertues, may stand in Competition with the plants of any Country in Europe... They are generally of (somewhat) more masculine vertue than any of the same species in England, but not so terrible a degree as to be mischievous or ineffectual to our English bodies.

Мне кажется, так мог бы написать мистер Коллинз, если бы занимался ботаникой.

Оказывается, коренные жители Америки при выращивании маиса удобряли почву... рыбой. А также они изобрели отличный способ защищать огородики от сорняков, наподобие wood chips, посыпали землю в местах между саженцами - только не щепками, а створками ракушек.

Буду постепенно осваивать это сокровище.

вот я и вернулась - в самый конец весны, из киевской прохлады в уже летнюю мичиганскую жару. еще не верится, что вообще куда-то ездила - в этот раз время пронеслось очень быстро, хлопотно и грустно. теперь вот летняя погода... вместо кондиционера - громоздкий агрегат над балконной дверью, но помогает хоть немного. зато впереди - лето, отдыхать не буду, но предвкушаю солнечные дни и больше свободного времени, чем во время учебного года! 

наткнулась дома на интересную книжечку "Аранжировка цветов" (автор Н.П. Табунщиков, изд. 1988г.). у нее печальненькая судьба: она мне жутко нравилась в детстве, зачитала ее, можно сказать, до дыр и пятен на страницах, а потом она внезапно исчезла. вся семья не могла ее разыскать нигде, а потом через пару лет оказалось, что я брала ее к бабушке, где книжечка провалилась в диван и застряла. извлекли ее в ужасном виде: перегнутую пополам , вместе с картонной обложкой, деформирванную, странички загнуты... мне было ее жаль безумно (варварство какое ведь), и много усилий ушло на то, чтоб вернуть ей прежний вид. несколько лет она стояла на книжной полке, очень плотно засунутая между другими книгами (такой своеобразный двусторонний пресс), и она действительно выровнялась.

а сейчас вот перечитываю ее. много интересного об икебане, но еще больше она наталкивает на размышления и поиск другой литературы. поэтому если в моих постах появится больше цветочных тем, это все под ее влиянием :))

Мне уже давно хочется рассказать об английской писательнице-сказочнице Беатрикс Поттер (1866-1943). Она – автор множества замечательных сказок о животных, к которым сама рисовала потрясающие живые, яркие иллюстрации. Ее сказки у меня прочно ассоциируются именно с весной, когда все начинает цвести, и впереди – веселое лето, или с предрождественским декабрем, временем сладкой выпечки, снега и удивительных историй долгими вечерами.

 

Беатрикс Поттер была поистине выдающейся женщиной, по интересам и занятиям даже необычной для своего времени. Но вначале несколько слов о ее детстве. Говорят, что творчество писательницы было вдохновлено «типичным» викторианским детством  – в доме, где было несколько слуг, свой уклад, и где общение родителей с детьми подлежало определенному распорядку. Маленькая Беатрикс большую часть времени находилась на попечении няни, а потом гувернантки, и подолгу бывала одна. Девочка очень любила рисовать природу – листья, пейзажи, грибы, цветы, но особенно – зверюшек, домашних питомцев, иногда принесенных домой кроликов, мышек, ежиков. Некоторые любимцы впоследствии превратились в персонажей ее сказок. И во взрослом возрасте Беатрикс постоянно совершенствовалась в рисовании животных – что, впрочем, не всегда понимали окружающие, хотя родственники и близкие друзья поддерживали ее интерес.

 

О том, что такое домашняя библиотека как отдельная комната, я получила представление еще в детстве: у одних знакомых в маленьком одноэтажном доме была именно такая комната-библиотека. С полками, уходящими из-под ног прямо в потолок,  мягким диванчиком и креслами, небольшим круглым столиком в центре и маленьким письменным столом у окна, с чучелом совы и подсвечниками... Конечно, в отдельном доме такую комнату легче выделить- но и в обычных городских квартирах мне приходилось встречать одну из трех или даже двух комнат, обустроенную как библиотеку-кабинет.


В маленькой временной квартире, где я живу сейчас, первые два стеллажа (купленные специально для книг - впридачу к полкам над диваном и прочим дополнительным книгохранилищам) переполнились настолько быстро, что третий пришлось приобретать незамедлительно. А вскоре и четвертый. Пятый уже точно не поместится, поэтому будем ждать переезда...

Но когда-нибудь, когда-нибудь мне обязательно захочется обустроить настоящую комнатку-библиотеку, уютную для чтения и вместительную для книг. Конечно, пределом любой мечты может быть вот этот замечательный зал библиотеки Страхова монастыря в Праге. (Сама библиотека насчитывает около 280 000 книг, и это при том что во времена коммунизма много книг "растаскали" по разным местам). Собственно, увидев его, я и вспомнила о своей мечте.